Nat Laurel

Мое первое обследование в институте сна случилось в 2013-м, в большой клинике Силиконовой Долины Palo Alto Medical Foundation.  Серьезное, уважаемое заведение. На обследование меня отправил терапевт, по результатам хронической усталости.  Никакой патологии обследование не обнаружило. Я проспала ночь, подключенная с ног до головы  к проводам и результаты показали  норму. Апноэ нет.

С собой доктор выдал диаграммы, отражающие стадии  сна. К диаграммам  прилагалась в миллионный раз переснятая   ксерокопия человеческого черепа, на которой врач обвел карандашом нёбо, объясняя, что оно у меня очень высокое.   Индивидуальные особенности скелетного строения.  По ходу, кость формирующая потолок нёба это по совместительству  и пол  носовой полости.  Легко усваиваемая информация.   Высокий свод нёба оставляет меньший коридор для носового дыхания.   Но оборудование блокад не зафиксировано.  Значит и апноэ нет.  Из медицинских рекомендаций: не спать на спине и спать подольше.  Ничего, что я уже спала  по 11 часов, не высыпалась и искала пути это как-то решить. Я могла поставить будильник и встать, скажем, в семь утра. Это значит, что в 11 утра я снова ложилась спать. Я могла  по-разному организовывать свой день, но от перемены мест слагаемых сумма не менялась. Мне требовалось 11 часов сна в сутки.    На спине я не спала сроду. Я всю жизнь спала на животе, вывернув шею.  Так с рождения спит мой пятилетний сын.  Вам рассказать, как у меня хронически болит шея?

Вышла я из клиники в оцепенении. Что-то в этом во всем было неправильное.  К сердцу я прижимала бледную ксерокопию черепа с обведенным нёбом.  Порывшись в интернете,  уяснила я  главное:  готового решения нет. И ни один врач мне его не даст.    Надо собирать информацию по кусочкам. Даже маленький кусочек это удача.  В надежде на небольшой кусочек я отправилась к ортодонту.    Зубы у меня всю жизнь были скученные,  что меня мало волновало,  и об исправлении всерьез я не думала. Я хотела услышать что-нибудь про черепно-лицевое строение. Ну, хотя бы одно предложение, которое можно было бы как кирпичик положить в здание моего формирующегося  знания.   И тут на меня обрушилось.

Я случайно попала к ортодонту, работавшей  с Клиникой Сна в Стэнфорде.  Она перечислила мне все симптомы, какие я должна использовать и они слово в слово повторяли  жалобы, которые я за год до этого  излагала сомнологу в  PAMF.  Меня отправили на повторное обследование в Стэнфорд.  Так я впервые услышала термин UARS. Upper Airway Resistance Syndrom.  Патология, при которой дыхательные пути становятся настолько узкими, что человек  дышит словно через соломинку. Классических блокад, как  при апноэ не происходит, потому что с UARS организм  всю ночь работает на  полную мощность, чтобы их предотвратить.  В результате, хроническая усталость, раздражительность, тревожность и депрессия.   Подвержены этому синдрому в основном женщины, худенькие, тонко-костные с длинными шейками и хрупкими подбородками.  Это достаточно новая тема, и до сих пор не вся медицинская общественность согласилась принять UARS как валидный диагноз.   Развивает ее директор Стэнфордской Клиники Сна, доктор Кристиан Гильмено.    Но для меня ничего валиднее  чем этот UARS не было, потому что в  первый раз в жизни я встретила людей, которые  поняли, что я испытываю,  и смогли предложить хоть что-то кроме как спать 11 часов в сутки  и не спать на спине. Последнее, кстати,  как и сахарная зависимость, формирует замкнутый круг.    В отличие от PAMF, которая является просто клиникой,  Стэнфорд  совмещает в себе поликлинику и НИИ, и, как следствие,  к пациенту подходят не как к    трафарету с галочками, что со мной случилось в PAMF, а  скорее как к подопытной мыши.  Из этого можно извлечь пользу. Я извлекла.

Повторное обследование в Стэнфорде тоже никаких блокад  не зарегистрировало.  Официальный  диагноз апноэ  снова не получился.   Чтобы диагностировать UARS,  синдром, при котором организм всю ночь трудится чтобы предотвратить блокады,  необходимо   вдобавок ко всем датчикам и проводам, еще запустить пациенту в ноздрю шнур, вытащить его через рот и так положить пациента  спать.  Шнур способен фиксировать патологию дыхания, вызываемую  UARS.  Я о том чтобы его пропустить-то помыслить не могу, не говоря уже о том, чтобы в такой диспозиции спать.

Однако, благодаря стэнфордским врачам, я получила массу информации и поняла механизм принятия решений.   Специалистов над темой работает много и любой вывод должен быть  согласован соратниками по цеху (peer reviewed & peer approved) и унифицирован.  В современной науке врачи и исследователи должны  договориться таким образом, чтобы все соратники пришли к согласию.  Стэнфорд это вам не Вася-Лекарь,  заведение серьезное, соратников много.   А ведь у соратников есть  свои  научные изыскания  и статьи в научные журналы ждущие  рецензий и публикаций.  Посмотрела я на взаимодействие научного сообщества и поняла вот что:  личные интересы и самолюбие двигает  наукой и медициной, так же как и везде.  Тот еще террариум единомышленников.    Несколько ЛОР-ов в том же Стэнфорде закатывали глаза при одном только упоминании имени  профессора Гильмено.   “Согласно  Доктору  Гильмено и его команды,  все поголовно имеют патологию дыхательных путей” – звучали скептические отзывы его коллег из ЛОР отделения.  Эту фразу я  запомнила. Когда годом позже я вышла  за пределы официальный  медицины (непривычный для меня ход), фраза эта  приобрела совершенно новый смысл.    Патология дыхательных путей  не так уж и медленно,   и вполне себе верно приобретает   характер эпидемии и   катастрофы здравоохранения на глобальном уровне…

Возвращаясь к передовой медицине и апноэ.  Чтобы всех утихомирить,  исследователи могут взять   за образец  “среднюю температуру по больнице.”    Делается это для того, чтобы можно было двигаться дальше.   Ну и плюс еще отношения медицины со страховыми компаниями. Это отдельный холивар.  Например, легкая остановка дыхания во время сна, может случиться  и в пределах нормы.   Организм начинают подтачивать продолжительность блокад и их частота. Возникает вопрос, что считать нормой, и с чего  начинается патология, за которую – напомню – согласиться платить страховка?   Вычисляется некая формула, с которой более-менее согласится весь медицинский бомонд.  Блокада исчисляется долями секунд.  Если блокада, не дотягивает  на долю, то оборудование ее не регистрирует.  Таких блокад может случиться несколько десятков за ночь,  и они все пройдут пропущенными.  А как диагностировать натруженное дыхание при  UARS, которое работает на предотвращение блокад, вообще пока до конца  не понятно.

Отклонение от формулы на доли секунды   может привести к тому, что  запрограммированное на определенные цифры  оборудование сочтет, что вы в норме.  Так, блокировка продолжительностью  – скажем – 2,345 секунды это норма, а 2,346 – патология. Для организма  и то и другое – стресс. А для оборудования – цифры.  Мне оборудование посчитало, что я в норме.   Врачи в Стэнфордской клинике сна,  признали, что с таким строением ротовой полости и черепно-лицевой структурой шансы  на здоровое дыхание  во время сна стремятся к нулю.  А, коли нет сна, откуда возьмутся  здоровье и силы?   Просто я явилась рановато.  Пришла бы после сорока и все бы отличным образом зафиксировалось, к радости научного сообщества.  А в 33,  согласно автоматизированному оборудованию,  я  все еще  в пределах нормы. А то, что жить в пределах этой нормы невозможно,  это как бы уже мои проблемы. Однако,  CPAP  машину мне в Стэнфорде выдали и направление к челюстно-лицевому хирургу тоже. У меня уже была назначена дата операции, но, в последний момент я переметнулась в альтернативную медицину: ALF, упражнения Бутейко и orofacial  myology.

Описанные  здесь события это краткое содержание  множества серий.  Отношения с Клиникой Сна в Стэнфорде у меня с детьми растянулись на целый  год. В итоге,  я получила от них массу полезной информации,  направление, куда двигаться,  а так же,  вот какие мысли.  Похоже, что человечество  меняется  физиологически и неврологически с космической скоростью,  и с ней же  развивает новые  патологии и мутации.  Медицина банально не успевает  со всем этим справляться.   Система американской медицины совершенно не приспособлена к тому, чтобы решать такие задачи (тут начинается отдельная тема кризиса системы здравоохранения в США), поэтому так много людей обращаются к альтернативным методам.    Надеюсь, однако, что  для всех, кто проходил обследования  в клинике сна или будет проходить, этот текст окажется полезным.