Nat Laurel

Ляську я еще  из машины Стива набрала.
-Ну чего, ты где? –  спросила Ляся.
-Я еду.  У меня сгорел двигатель в горах,  где-то после Санта-Барбары. Ты мне  дашь тыщу долларов? Я в течение месяца отдам.
-Тыщу долларов я тебе дам, если ты купишь себе новую машину – ответила Ляська – ты понимаешь, что ты не можешь больше на этом ездить? Где ты? Куда за тобой ехать?

Я не понимаю. Я привязана к своей машине.

-Ехать за мной, предположим, не надо, меня уже везут домой.
-Ну ладно, приедешь, поговорим – отозвалась Ляська.

Она даже уже не спрашивает, кто меня везет. Более того, когда я ввалилась в дом, с идиотской улыбкой и со Стивом, с тремя серьгами в ухе, и руками в наколках, с  тремя моими сумочками нанизанными как гирлянда: красная, желтая и черная,  на меня никто даже не взглянул.   Светка валялась на диване и не оторвала глаз от книги. Ляська продолжила вертеться у зеркала. Только Нина  смотрела в дверной проем так, словно я там весь месяц стояла.  На самом деле для нее я действительно стояла  в этом проеме все это время. Она давно ждала и представляла, как я войду. Мне это чувство отлично знакомо.  По ее взгляду я поняла, что стена рухнула и, может быть, наша дружба может наладиться.

Раскланявшись, Стив вышел, и мы, по обыкновению, собрались за кухонным столом. Размахивая руками и повизгивая, я рассказывала о своей жизни в Силиконовой Долине и о том, как  я к ним сюда спешила, и,  как у меня задымился капот, и как вот остановился же кто-то сердобольный, выручил и   привез сюда на своей машине, а так же  о том, что я не представляю, что теперь будет с моей машиной, так как двигатель сгорел.  В целом,  перспективы мои хоть и обретали  некие очертания, хаос по-прежнему довлел.
-Тебе нужно купить новую машину – вернула меня на землю  Ляська.
-Хорошо, завтра поеду смотреть – послушно отозвалась я.

Наутро я позвонила Акопу и Димусику. Акоп – механик.  Он мог найти новый двигатель.
Димусик  мог курировать процесс покупки новой машины. Когда он покупал свою, я возила его по всем автосалонам  Лос-Анджелеса.

Димусик приехал с дрожащими руками и сдувшейся шиной. Сразу испросил водки. Первые два часа мы решали проблему шин. Я начала  раздражаться. К автосалону  мое раздражение перестало поддаваться контролю.   Автосалоны  вообще не предназначены для людей с неустойчивой психикой с истероидной акцентуицией характера. Понять, что говорил продавец машин  я не могла.  Зато Димусик оперировал ловко, так что мне осталось только бродить среди авто и высматривать цвет, подходящий к педикюру. Такой цвет я нашла, но у авто было только две двери, а я хочу четыре. Тем не менее, я встряла в диалог между продавцом и Димусиком.

– Вот!
-Нравится? – обрадовался продавец, нащупав во мне дуру.
-Цвет, говорю, нравится, машина нет.
-Тебе здесь что-нибудь нравится? – спросил Димусик
-Мне нет, а тебе?
Димусик указал на машину подходящую мне по техническим и финансовым параметрам. Так сказать, предоставил адаптированный вариант его беседы с продавцом. Резюме.
При виде этой машины меня охватила тоска.
Продавец нашел необходимым вставить: “Как я только что объяснял вашему мужу..”

В этот момент я перестала перерабатывать поступающие данные.  Весь мой мысленный ресурс оказался задействован  проигрыванием ситуации, в которой алкоголик-Димусик был бы моим мужем. Под шелест китайского акцента,  предо мной проплывали картины одна зрелищнее другой. Китаец бормотал еще минут пять, после чего наступила пауза. Димусик безучастно подытожил:
-Повторите, пожалуйста, все, что вы сейчас только что сказали..

Результатами похода Ляська осталась недовольна. Она отметила, что не важно, нравится мне машина или нет, что главное, чтобы она ездила и была надежна, что я не в той ситуации, чтобы привередничать и выбирать. Перейдя от слов к делу, она снарядила  нас в другой авто-салон, в котором она купила свою машину. Мы с Димусиком покорно отправились туда.

Светка напутствовала меня по-своему.

– Что ты хочешь? – спросила она
– Я хочу вольво – с готовностью ответила я.
– Хочешь вольво, получишь вольво. Но ты мысли глобально, нарисуй себе свою машину. Понимаешь, это третий уровень.

Светка психоаналитик и колдун. Она считает, что все люди ментально существуют на трех уровнях (или четырех, сейчас точно уже не помню).  Первый – это когда человек мыслит простыми категориями – хочу, не хочу, в неудачах винит окружающих, и стремится к совершенству.
Человек на втором уровне личность куда более развитая. Мыслит более сложным категориями, догадывается о взаимосвязанности событий и явлений во вселенной, себя принимает таким, как есть.
На третьем уровне личность начинает улавливать движения души других людей, способна предвидеть, предугадывать и, тем самым, регулировать и направлять собственные жизненные потоки.
Четвертый уровень это Будда. Ограничимся  пока  земными материями.

Я, в принципе,  со всем изложенным согласна,  и даже тайно считаю себя  третьим уровнем, но Светка явно не дает мне и первого. Это меня злит. Сконцентрироваться спиритуально в присутствии Димусика я не могу.  Светка пренебрегает моим смятением,  водит руками, словно юродивая, требуя медитативнм голосом, чтобы я входила в третий уровень и проговорила вслух, чего я хочу. Если я проговорю вслух, чего я хочу, Светка дискредитирует меня как личность. Не даст мне и первого.

В следующем автосалоне у меня на глазах перетряхиваются какие-то третьесортные машины. И вдруг я вижу ЕЕ. Машину моей мечты.  В смысле ту, которую я могла бы полюбить. Джип только маленький, такой деликатный. Девочко-джип. ВОТ – я указала пальцем. Это. Это я бы купила. Продавец мечется  и лопочет  что-то с удвоенной скоростью. Димусик фильтрует базар. Я смотрю на свою будущую машину. В воздухе летают клочья пепла. Вокруг пожары. Все как-то душно. И тут звонит телефон. Я открыла посмотреть,  кто.

……………………………………………………………………………………………………………

Начинается это всегда  вот так. Сначала ты год страдаешь и пытаешься избавиться от навязчивого, тяжелого чувства. Проходят длинные и мучительные месяцы, ты приказываешь себе не думать. Ты решаешь, что конструктивней было бы, вообщем-то, разрешить себе думать.  Ты злишься.  Сначала на него, потом на себя. Ты думаешь, все кончилось, «но опять все по новому».  Ты меняешь часовые пояса и континенты и, хотя становится легче, в принципе, ни хрена не помогает. И, наконец, настает ничем не примечательный день, когда  ты оказываешься в какой-то компании и он уходит куда-то на задворки памяти. Тут  – о, чудо! – ты, наконец,  встречаешь кого-то,  по кому взгляд не скользнул, а застрял. Ты натягиваешь ту самую невидимую нить.  Вы расходитесь, не сказав, в принципе друг-другу ни слова, но ты просыпаешься утром с улыбкой на лице, быть может, впервые, за весь год и вот уже ураа.  Свобода. Ты мечтаешь уже о ком-то другом, вот том, другом, с нитью. И вот именно в этот  момент раздается звонок с заблокированного номера. В счастливом идиотизме ты говоришь «алё»,  ни на минуту не заботясь о том, кто там. Мигрируя со скоростью света из забытого в знакомый, голос говорит: “это я.” Я.

Я не знаю, как они это делают. Дах, знаю. Светкин третий уровень, в чистом виде.

-В прошлый раз ты хотела поговорить, теперь поговорить хочу я.
-Я не в Лос Анджелесе – зачем-то отчитываюсь я.
-??
-Я в Сан-Франциско. Ты можешь позвонить мне, когда я вернусь. Вернусь. Почему “вернусь”? Я же переехала, с концами.

Но вот я в Лос-Анджелесе. И  он  звонит. Передумывает на ходу.  Теперь ему кажется, что встречаться это плохая идея. А потом звонит снова.
Выслушав все напластования, Ляська щурится и говорит: “Беги.”
И я побежала.

Нет, конечно, для переезда из Лос-Анджелеса в Долину существовала масса легитимных причин:  карьерные перспективы, благоприятный людской климат, так, что еще… В  минуты уединения я сознаюсь, что сбежала. Учуяла приближающийся запах жареного и ретировалась. И они еще отказывают мне в третьем уровне.

И жизнь – вроде бы –  налаживается. Только одной оставаться тяжело. Не фактическое одиночество, а какое-то такое, когда вдруг проваливаешься куда-то. Вроде и люди кругом, сидят, едят, песни поют. Вдруг раз и провал. Уходишь в сторону, они там поют, а ты ложишься на землю и смотришь в небо. От звезд ночное небо почти белое. Рябит. И в этот момент, в одиночестве, с неприязнью и неумолимостью ты  проговариваешь самое сокровенное на свете желание.  То,  в котором не сознаешься, когда рядом  шевелится  и звучит кто-то живой: я. хочу. чтобы. он. вернулся…….

Потом, уже складывая события последующих дней,  ты понимаешь, что, по сути, это была аудиенция. Подача челобитной. Третий уровень.

И вот я в снова в Лос-Анджелесе. Абсолютно временно.  Пытаюсь купить машину, я пытаюсь куда-то выплыть, что-то выстроить.   И тут звонит он. Я закрываю телефон и кладу его обратно в сумку. Каждый звонок резонирует по всем костям. Чувствую себя травоядным трансформирующимся  в ланч. В смятении я дергаю застежку, выхватываю телефон, открываю его и тыкаю ногтем в маленькую кнопку. Сейчас или никогда.

– Вы меня тут извините – бормочу я Димусику с продавцом  и удаляюсь на почтительное расстояние. Сейчас или никогда.

Я стою на перекрестке Вентуры и Топанги. Я изо всех сил размахиваю желтой сумочкой и очень громко ору в телефон о том, что у нас никогда уже не будет секса,  и вообще уже ничего никогда не будет, потому что секс с женатым мужчиной не входит в мои планы. Хорошо, что Лос-Анджелес это такой особенный город, где вот это вот всё можно кричать.  Ты постоянно окружен людьми, – ЛА катастрофически перенаселен, –  и ты всегда один.  Всегда. Никто не ходит по улицам Лос-Анджелеса. Завакумленные в машинах люди не могут знать о чем кричит в телефон неуравновешенный лосанджелогородец с желтой сумочкой. Хотя.. как сказал Борхес, сюжета всего четыре.

-Я – не женат – успевают вставить на том конце провода.
-Честное слово, это формальности.
-Нет, это не формальности, мы не живем вместе.
Я замолкаю в недоумении. К такому повороту событий я не подготовилась.
– Ты же меня знаешь.
-Позвони мне в девять вечера.

Врет, думаю я. Решил зайти с тылу. Врет. Вот только никак не могу вспомнить, зачем я просила тогда, под небом, чтобы он вернулся? Неужели просто, чтобы  прогнать?  Нет. Этого не может быть.  Или этого я как раз не проговорила. Боже, неужели проговорила? Как же вспомнить? Что же делать?

9 октября, 2005 г.

UPD: Осенью 2006-го у меня появилась Вольво C-70. Я езжу на ней 12 лет. Светка была права….