Nat Laurel

После долгих и мучительных часов чтения, осмысления, сомнений и переписываний   готова следующая статья в серии про Салонный и Степной типаж внешности. В английской версии моих текстов  Салонные и Степные фигурируют как Сирены и Амазонки, эпитеты, иногда попадающие в русские тексты. Напомню, что, когда тихим декабрьским вечером 2010-го года я практически случайно опубликовала перед сном свое неоформившееся, чисто интуитивное, сырое наблюдение о женских типажах, которым я пользовалась для себя, исключительно в личных целях, на утро я с удивлением обнаружила непривычный для моего (тогда ЖЖ) блога резонанс в комментариях. В последующие дни, недели, месяцы и годы резонанс рос, а я не переставала удивляться, что такого может быть удивительного в стародавнем делении внешности на классических и рустикальных. Оказалось, удивительное есть и удивительного много.

Общественная реакция заставила копать глубже, и я – на свою голову –  докопала. Да так глубоко, что сама поразилась, какой ящик Пандоры я случайно открыла в тот день. Ящик, вокруг которого до меня копались антропологи, бихевиоральные и эволюционные биологи, и многие сделали свои выводы. Некоторые   предпочли до конца не ходить и выводов не делать… И я понимаю, почему. Потому что выводы эти затрагивают огромные политические и социальные пласты. И не всем такие выводы интересны и удобны. К культурно-политическому аспекту своих находок я вернусь в следующих постах,  да и комментарии, наверняка, все эти темы поднимут, а этот текст я очень сильно старалась сделать социально и культурно нейтральным. Сконцентрироваться на том,  с чего все начиналось: одежда, стиль, фигура, внешность…

В изложении концепции я решила двигаться снизу вверх и в предыдущей статье “Ноги: Танцевальные и Беговые”   постаралась объяснить все про ноги. Ноги с полвека назад стали фокус-центром женской красоты, и для многих дам это источник вечных переживаний. Мода хочет видеть ноги беговые, а большинство женщин располагают ногами танцевальными, которые не помещаются в модный стандарт, несмотря на дисциплину питания, тренировки и модную одежду. Часто получается даже так, что чем моднее вещи, тем безобразнее  женщина в них выглядит. Почему так происходит.  С начала XXI века мода с головой погрузилась в  гендер-бендинг или, бульварно выражаясь,   приняла гермафродитный формат. Мода хочет видеть женщину c как можно менее выраженными признаками полового диморфизма, и вытесняет ту, в которой диморфизм  очевиден. Суть моей авторской концепции о Салонных и Степных  лежит именно в проявлениях полового диморфизма.

Это должно вызвать логичный вопрос. Зачем придумывать новую систему и путать добрых самаритян, если все уже давно придумано: есть андрогинный типаж, есть… не андрогинный,  женственный. Развивать эту тему я решила, потому что общепринятые маркеры: большая грудь – женственно, маленькая – андрогинно, выраженная  талия – женственно, не выраженная  – андрогинно, толстая – женственно,  худая – андрогинно, – не работают.  Водораздел женственно-андрогинно проходит по  другим линиям  человеческого тела, которым мы не привыкли уделять особенное внимание. Сегодня я покажу, как через призму моего непрофессионального, но страстно-любопытствующего понимания антропологии вижу эту картину я.

Половой диморфизм прописан в костях. Именно кости, а не вес и не грудь решают,  как далеко нам удастся продвинуться в модной gender-bending игре. Вот о костях я и хочу сегодня поговорить. Местами разговор приобретет  несколько неэстетичный оборот, да и букв, как обычно, много. К сожалению, многих из вас мой подход  и объемы информации  только еще больше запутают. Для того, чтобы извлечь пользу из моих изысканий, нужен навык работы с аналитической информацией, свойственный людям, близким науке (и далеким от моды). С другой стороны, тех из вас, кто действительно не чужд биологии и антропологии (и далек от моды), может сильно обидеть вольность моего формата и обращение с фактами. Я вас уверяю, меня это тоже ужасно расстраивает, и в следующих редакциях особенно, если дело дойдет до книги, все мои эмпирические наблюдения пройдут через жернова экспертов. Я знаю, что я на верном пути. Но у меня нет времени и ресурсов, чтобы в первой редакции сделать все как нужно. Делаю, как получается. Если для вас это все перебор, проматывайте вниз, там в последних параграфах сухой остаток.

Расшаркавшись в кредит перед обиженными, скажу также, что я точно знаю: существует целый пласт людей, которым мое видение поможет ориентироваться в хаотичных потоках современной моды. Может быть, не сразу, но это будет важный шаг. Так что цель этой статьи – поделиться с вами тем, что интересно мне самой и расчертить ландшафт для будущих разговоров. В частности, подготовить почву для будущей статьи про типы фигуры.

Мы начали с ног. Страдания Вертеров крутятся вокруг того, что ноги короткие, а мода и влиятельные фэшн-блогеры требуют, чтобы длинные. Короткими какие ноги могут смотреться? Правильно, толстые. Поэтому их начинают отчаянно “худеть”, а они не “худеются”. А если “худеются”, то где-то в районе груди. Похудевшая в битве за ноги, грудь согласно влиятельным фэшн-блогерам вроде бы как раз то, что нужно, но есть еще муж (или, наоборот, нет) …  и вообще, согласитесь, обидно. Этот водевиль обычно происходит в жизни обладательниц так называемых “балетных ног.”  Балетные ноги – это те, у которых бедро (все, что находится над коленом) непропорционально тяжелее икры (всего, что находится под коленом). Такая морфология характерна для строения с “низким бедром”, термин, который я услышала от калифорнийских стилистов старой школы. “Низкое бедро” означает, что самая широкая часть бедра захватывает ту часть ноги, которая располагается под промежностью. Эта особенность визуально удлиняет торс и ворует длину у ног. То есть, анатомически ноги могут быть и длинными, но визуально,  в районе  тазобедренного сустава, как будто бы все еще  продолжается торс. Именно эта особенность создает иллюзию коротких ног.  Особенно в одежде. Особенно в современной gender-bending одежде, рассчитанной на имитацию крепко сбитого, укороченного мужского торса. Все это не имеет отношения к весу, это строение скелета. Очень часто модели самого высокого уровня имеют такое тело. Удлиненный торс – это вообще эволюционно обусловленная  характеристика  женского организма.

“Перед Свиданием” Норман Роквелл 1949

Удлиненный торс – это один из базовых маркеров салонного типажа, однако,  наличие других факторов может сделать его второстепенным  и отправить женщину с удлиненным  “салонным”  торсом “степной” дорогой.  С другой стороны, есть факторы, наоборот усиливающие “салонный” эффект удлиненного торса и делающие барышню  более ярко-выраженной Сиреной (Салонный типаж).  Напомню, что Салонный и Степной типаж – это спектр с двумя максимами, и типаж определяет не наличие или отсутствие характерных факторов, а их доминирующая совокупность.

В мире также полным-полно женщин со строением “высокое бедро”, когда самая широкая часть бедра расположена над промежностью. Такое строение  приближает женский торс к мужскому и создает эффект “беговых ног”: сухой ляжки и поджарых ягодиц – типичных мужских черт. Беговые ноги – это по сути мужские ноги.   Поэтому в одежде, особенно в утилитарной, такие женщины могут напоминать мужчин. Иногда им самим это не очень нравится. Они пробуют исправить положение подчеркнуто женственной одеждой, получается тоже плохо. Таким фигурам  нужен эклектичный стиль, когда в женскую одежду аккуратно вводятся элементы мужского гардероба. Это то, с чего начинала свой путь Коко Шанель, и сто лет спустя идея ее достигла окончательной и бесповоротной максимы. Само по себе высокое бедро и беговые ноги это яркий индикатор Степной красоты.  Другие факторы  будут решать, насколько далеко такая женщина может пойти в своих степных проявлениях.  Есть особенности внешности, которые будут ее в этом очень сильно сдерживать и поместят ровно посередине спектра между Салонной  и Степной.

Существует так же  “эллиптическое” строение бедра, при котором широкая часть не растянута, как в низком, и не крепко сбита, как в высоком, а аккуратно расположена как раз на уровне промежности, не воруя драгоценных сантиметров ни у торса, ни у ног. Такое строение никакой информации по типажу не дает.  Чтобы понять, какой типаж доминирует: Салонный или Степной,  нужно смотреть на другие особенности внешности.    Такая морфология является золотым сечением женского тела.  К несчастью, таких женщин меньше всего. Женщин с высоким бедром  больше, а с низким – просто банальное большинство.

Мне кажется,  что в ходе эволюции удлиненный торс превратился  чуть ли не в главный признак полового диморфизма. Он отражает ту роль, которую приняла на себя женщина за всю историческую память человечества: матери и хранительницы очага. Задачи, для которых ноги второстепенны. Ноги нужны для того, чтобы носиться и добывать. Римский легионер в плетеных сандалиях есть воплощение мужской мобильности и мощи. А вот  “для продолжения рода”   – позаимствовав красноречивость Барона Мюнхгаузена  – нужно совсем другое.

В этом месте начинается большая и социально взрывоопасная тема с сослагательным наклонением в эволюционной биологии, ответвлениями в медицину и всевозможными качественными оценками, но её я оставляю на потом. Сейчас только о продукте эволюции, который мы имеем: удлиненный женский торс как главный признак полового диморфизма, во всяком случае с визуально-эстетической точки зрения. Короткий торс – андрогинно, длинный – женственно.

Поэтому веками создатели женского образа никакого упора на ноги не делали. Упор делался на верхнюю часть тела. Желательно, чтобы все было длинным и тонким: талия, плечи, шея, пальцы, запястья. Кому это все было желательно? Эволюционной биологии. Легкая, тонкая, податливая кость без труда расходится во время родов и быстро возвращается на прежние позиции после, анонсируя тем самым готовность к новой беременности. Сила, ловкость и скорость, ассоциирующиеся с длинными, крепкими ногами, для женщины в целом были не важны и, с какой-то стороны, даже и не желательны. Ну кому нужна быстро бегающая дама, когда месье приходится месяцами пропадать в экспедициях за специями или в военных набегах? Да никому. Пусть вокруг дома возится, вытирает пыль. Так в стародавние времена выработались стандарты красоты и женственности. Но постиндустриальное общество внесло свои изменения: феминистки добились свобод, медицина ушла вперед, и огромный политический фронт прокладывает себе дорогу гендерной лопатой.

Гендерные роли перемешались, только эволюционная биология про это пока ничего не знает. Она как
лепила свою квоту удлиненных торсов, так и лепит, пополняя ряды салонных сирен. Тем временем,   страсть к тонко-костной красоте в западном мире  разделяют разве что повивальные бабки из оздоровительных холистических центров. Потому что такие пациентки рожают быстро и без осложнений, тем самым подтверждая их  – бабок – магические способности. Даже гинекологи к такой конструкции поостыли. Что с нее возьмешь? Тонко-костная самка скорее всего моментально забеременеет, родит под телегой с минимальным вмешательством современной медицины и через пару месяцев будет готова беременеть снова. Ни тебе кесарева, ни искусственного оплодотворения, никаких других дорогостоящих процедур. А ипотека? А полумилиооный кредит за выброшенные годы в мед. институте? Должен же кто-то за все это платить? Так что даже для гинекологов крепкая особь, не шибко отличающаяся по конституции от мужчины, сегодня представляет бОльший интерес, чем  хрупкое создание с длинной шеей, как будто сошедшее с полотна Боттиччели. Кстати,  длинная лебединая шея с трогательно выступающими ключицами – это предупредительный выстрел о том, что внизу вас ждут “танцевальные”  ноги. То есть, ноги-то там длинные, но не в современной семантике этого понятия. Лодыжки – может быть. Ляжки – нет.

Сравним это все с мужским телом. Мужчине с точки зрения эволюционной биологии длинный торс абсолютно не нужен. Ему не нужно сообщать миру о том, как он ловко размещает внутри себя плод и что у него легко расходятся кости во время родов и потом быстро сходятся, обозначая незамедлительную готовность к следующей беременности. Ему нужно сообщить, что он может догнать, перегнать, зашибить, отбить. Дабы плод не съели и плод поел. Так что к длинным ногам прилагались мощные лопатки. И вот тут мы наконец дошли до главного.

Лопатка содержит в себе яркие характеристики полового диморфизма. До того, как ДНК-анализы научились делать дешево и быстро, в археологии и криминалистике вовсю использовали лопатку для определения пола умершего. Да, думаю, и до сих пор используют, если нужно получить порцию осмысленных данных, а не просто гору цифр. Иногда лопатка способна внести ясность в ситуацию с полом даже если все, что от умершего осталось, это… собственно, лопатка. Для определения пола делается два замера. Первый – это длина лопатки. Все, что от 17 см и больше –  мужчина, 14 см и меньше – женщина. Все, что между   – недостаточно информации, нужно делать дополнительные замеры. Суставная впадина (glenoid cavity), там, где смыкаются плечо и рука, это следующий маркер. Замеры в 36 мм и больше – мужчина,  меньше – женщина. Эти бесстрастные милимметры из леденящих душу криминиальных отчетов гипотетически способны пролить свет на то, какая  пройма и горловина вас украсит, а какая – изуродует. И какой вам больше подойдет вырез. Будете ли вы красиво выглядеть в небрежно наброшенном boyfriend-свитерке, как модные блогеры, или не будете. Если суставная впадина сильно меньше 36 мм, то можно качать руки, “как у Мишель Обамы”, до второго пришествия Христа, где сядешь – там и слезешь. Туда же весь плечевой пояс. А уж если миллиметры в суставной впадине позволяют, то будут вам  и руки, и плечи, так что и бывший губернатор Калифорнии удивится пределам возможного.

Мой антропологический  подход несет  научно-фантастический характер, потому что делать замеры  имеет смысл только на усопшем,  вернее, на том, что от него осталось, а усопший к  линиям проймы равнодушен. Я вам даже больше скажу,  гениальный советский  антрополог Герасимов, известный виртуозной способностью  восстанавливать лицо по черепу, учил   студентов, что воссоздавать человеческие черты  по линиям кости можно,  а двигаться в обратную сторону –  совершенно бессмысленно.   И, тем не менее, несмотря на всю  бессмысленность с практической точки зрения и антинаучность моего метода, я решила его здесь применить. Вот почему.   Потому что  мне такой подход  видится как одновременно наглядное и логичное свидетельство тому, что не всего можно и нужно добиваться инквизицией из диет, тренировок,  трендов сезона и, самое главное, самобичевания.  Мне лопатка и весь  антропологический подход видится как яркая иллюстрация тому, что красота и – как следствие – стиль это  ДНК;  а так же,  яростное напоминание о том,  насколько  неизбежно  принимать и любить себя в первозданном виде. Хотя, конечно же, масса женщин, для которых жизненно важно быть частью мейнстрима,  все равно примет эту информацию как похоронный колокол своим  надеждам.   Но есть ведь и  те, кто отчаянно ищет именно свой путь.  Я стараюсь для таких.

Не грудь, не ноги и даже не бедра, дорогие мои девочки, а лопатка решает получится ли у вас играть в модную игру гендер-бендинг по правилам степной Амазонки. И, если высота вашей  лопатки меньше 14 cм, то прозябать вам в роли Сирены Ивановны, такой немодной и такой неактуальной. Лопатка формирует рельеф не только спины и рук, но так же зоны декольте. Маленькие лопатки означают нежные плечи, хрупкое горло, скорее всего, длинную шею и выступающие, трогательные ключицы. Технически ключица и лопатка – это одна и та же кость, они входят в единый комплекс. Народная молва нарекла ключицу символом женственности, а по-научному, это один из ярких признаков полового диморфизма. В моей терминологии маленькая  лопатка- выраженная ключица и над ней длинная шея – это яркий маркер  салонного  типажа. Одна из виновниц того, что у худой девы ноги выглядят короткими, а бедра, даже при весе 56 кг., – что гиря.     Крупные лопатки – это широкое основание шеи, крепкая, воинственная  грудина, в которую ключицы как будто проваливаются и не несут особой семантической нагрузки. Это все неявно выраженный половой диморфизм и сигнал в пользу степной Амазонки. Крепкий торс визуально делает ноги длиннее, а бедра – легче.

Лопатка содержит  в себе глубоко прошитый в нас код. Больше информации о половом диморфизме содержится только в тазобедренных костях и в черепе. На сохранность последнего надеются все антропологи с археологами, так как это наиболее надежный носитель информации. Про череп у нас с вами будет большой отдельный разговор, сейчас только маленькая затравка.

В нижней затылочной части черепа, примерно за ухом, находится сосцевидный отросток. На мужском черепе сосцевидный отросток выступает очень явно (a.), на женском – этот выступ сглажен (b). Главная шейная мышца цепляется за сосцевидный отросток, и от его выраженности ( и еще пары костных бугорков) зависит насколько крепкой и широкой будет шея. По сосцевидному отростку антрополог начнет выстраивать предположения, как выглядели шея и плечевой пояс.

Выступающий отросток: бОльшая вероятность крепких, плотных мышц и широкой у основания шеи. Более резкий переход от шеи к плечу, какой можно ожидать  от резца Микеланджело.  Очень часто, как следствие –  беговые  ноги. Невыраженный отросток: бОльшая вероятность тонких, гладких мышц, длинной, беззащитной шеи и льющихся вниз плечей, как у героинь Боттиччели. Все то, под чем скорее можно ожидать детородные бедра.

Сосцевидный отросток – это не единственная особенность скелета, влияющая на то, как выглядят шея, плечевой пояс и лицо, просто мне приходится ограничивать количество информации, чтобы окончательно вас не потерять. Вместе с лопаткой (и еще с дюжиной костных бугорков и впадин) сосцевидный отросток влияет на плечевой пояс и весь рельеф торса: воинственный, компактный, или уязвимый, вытянутый.   Крепкий, компактный, воинственный торс –  визуально длинные ноги римского легионера. Уязвимый, тонкий, вытянутый торс – визуально короткие ноги лесной нимфы. Получается, что в шуточной русской поговорке “ноги от ушей” на самом деле есть только доля шутки. Сосцевидный отросток находится как раз за ухом.

На шкале из учебника по криминалистике можно увидеть, что сосцевидный отросток представлен в человеке не в двух формах, “мужской” и “женской”, а в спектре от явно-женского (1) к вероятно женскому (2), неопределимому (3), вероятно-мужскому (4) и явно-мужскому (5).

Большинство признаков полового диморфизма, прописанные в костях, представлены в людях в виде континуума. Это не две коробочки, а спектр между двумя максимами: очевидно-женское и очевидно-мужское. Между ними бесконечное количество вариаций с самой разной пропорцией признаков. То же самое касается концепции Салонной и Степной. Многие совмещают в себе качества и того, и другого типажа. Рядом с ними  мирно соседствуют яркие представители Амазонок (Степная) и Сирен (Салонная).

Наши черты могут совмещать в себе признаки обоих типажей, например, постоянно встречаются тела с   короткой (степной) шеей и удлиненным (салонным) торсом или, наоборот,  длинной (салонной) шеей и беговыми (степными) ногами. В своих разборах и текстах я часто использовала ссылки на “Салонная” или “Степная” как чистый вид, в качестве ориентира, потому что основная тема касалась других вопросов.   Осмысление и изложение всей концепции Салонной и Степной занимает очень много времени, и останавливать вещание целиком до того, как я все изложу, было бы обидно. Сейчас самое время сказать, что для большинства из нас задача стоит не решить “Салонная я или Степная”, а научиться видеть признаки того и другого и понять, какие доминируют, чтобы найти свою точку на этой оси координат. Следующий пост про типы фигуры должен  немного помочь извлечь смысл из этой глубоко академической информации.

Все, что содержится в этой статье –  попытка подготовить вас к разговору про типы фигуры в новом контексте, в котором я сама их вижу.

Любой типаж может выступать в роли девушки Бонда: Степная (Урсула) и Салонная (Холли).

Традиционно принято считать выраженную талию и большую грудь  символом женственности. Их наличие или отсутствие напрашиваются в кандидаты на маркеры для определения Салонной и Степной. Что  в комментариях к самому первому посту  вы немедленно и предложили. Но у природы все  сложнее. И, одновременно, проще.  Вот вам для примера две девушки Бонда. Одна  – Салонная, другая – Степная. Которая какая?Правильно, Урсула – Степная, Холли – Салонная. Несмотря на то, что у Урсулы талия более выражена.   Ее талия сопровождается широким, воинственным торсом, за которым вполне можно спрятаться, как за римлянином с полотна Боттичелли, а вот за  Холли…. прятаться как-то неловко.   Ключицы  – пресловутый символ женственности – на такой грудине, как у Урсулы, почти совсем не фигурируют. Переход от шеи к плечу у Урсулы резкий, рубленый. И такая же резкая, сбитая линия талии. Продукт крепких, крупных лопаток. В одежде такие шея и талия могут пропасть, поэтому, чтобы демонстрировать женственность, сексапил и гармонию, такую фигуру лучше всего раздевать и показывать в формате “Миллион Лет До Нашей Эры.”

Именно такой  торс, как у Урсулы, доминирует сегодня в пространстве современной моды. Большинство моделей, которых мы видим в каталогах и на подиуме, выражаясь в милимметрах криминалистической антропологии, имеют лопатки и сосцевидный отросток в спектре (2) “вероятная женщина” .  Бренды высшего эшелона предпочитают спектр моделей с “антропологическими ярлычками” от “неопределимо” (3) к “вероятно мужчина”  (4). К сожалению, “модный” торс нельзя “накачать”.  Его определяют количество милимметров вашей лопатки, выраженность сосцевидного отростка за ухом и еще с дюжину антропологических замеров, которые археологи и криминалисты использовали бы для определения пола.

У Холли Берри фигура с выраженным половым диморфизмом: плавный и нежный переход от шеи к плечу и длинная талия. У некоторых женщин с длинной узкой талией она почти совсем теряется в бикини, но, если переодеть их в слитный купальник, а еще лучше облачить в классическую дамскую одежду, то окажется, что там, манящая змеиной загадочностью, восхитительная линия. Такое тело хочется защищать (одевать), потому что оно  с порога сообщает о какой-то особой своей уязвимости. Это качество, которым современная мода не интересуется. Для современной культурно-политической доктрины такая внешность по-немодному сдержанна, зависима, пассивна и сложна. Поэтому  – хочется сказать – модная индустрия  делает вид, что такой внешности нет.  Но, что наиболее вероятно, она искренне не подозревает, что такая внешность есть. Потому что сама “внешность” никак не пытается свои интересы презентовать, мечтая слиться с андрогинным, воинственным мейнстримом. Впрочем, это тема для отдельного текста. Сейчас вернемся к антропологии.

Та особая уязвимость, кроющаяся в удлиненном торсе c нежным прогибом, это уязвимость материнства.  Прогиб служит  вечным напоминанием о  женском предназначении. Талия во время беременности исчезает,  а прогиб, наоборот, усиливается.

Эта щедрая линия льется, словно Vissi d’arte Тоски, и растворяется в  детородных бедрах. Бедра, заключая в себе чисто женскую выносливость и силу, которая предпочитает оставаться невидимой в связи с кровью, болью, физическими страданиями и, наконец,  тайной, связанными с родами. Все то, что в переводе на мой язык станет танцевальными ногами и маркерами салонного типажа.

Сухие ляжки беговых ног более приспособлены к тому, чтобы их “показывали”, в виду того, что с них с первого взгляда детородная миссия не считывается. Открытые всем ветрам, они отвлекают внимание от воинствующего плечевого пояса, в котором может и есть талия, но нет эволюционно-обусловленного признака полового диморфизма: удлиненного прогиба. Именно открытые колени и бедра делают крепко сбитое тело более нежным, легким и юным. Хотя, по сути, беговые ноги являются  атрибутом тестостеронового типа фигуры, мужскими они становятся в одежде, а в  оголенном виде начинают транслировать признаки полового диморфизма (женственность). Вообще, это восхитительно, насколько “громче” наше ДНК  заявляет о себе в одежде, нежели без нее…

Сухой остаток. Основным признаком салонного типажа на “верхнем этаже” являются не выраженная талия и большая грудь. Эти качества  могут наблюдаться как у Салонных, так и у Степных. Длина торса и шея намного больше влияют на восприятие внешности, а  внимания им уделяется меньше.  Именно длинна шеи и торса  транслируют послания вашей внешности в мир: салонное “прошу защиты”  и степное ” защиту предлагаю”.

Главными маркерами салонного типажа будут эволюционно обусловленные признаки полового диморфизма, крадущие  длину у ног:

*  длинная  шея

*  удлиненный торс с ярко выраженным прогибом.

Подчеркнутая женственность = выраженный половой диморфизм = Салонный типаж, нуждающийся в защите. В одежде: высокие, глухие вырезы, лодки и вариации стоек. Плотные смесовые ткани, сложный дизайн горловины. Четко очерченная плечевая линия, усиленный плечевой декор. Акцент на верхнюю часть тела: шея, ключицы, плечо.

Главными маркерами степного типажа будут признаки менее выраженного полового диморфизма, делающие ноги визуально длиннее:

* крепкая шея

* компактный торс

Андрогинность  = сглаженные признаки  полового диморфизма = Степной типаж, предлагающий защиту. Свободные, расслабленные,  нарочно “незаконченные”  вырезы, мужские рубашки, хлопок, лен, грубая вязка, свободный, не обозначенный плечевой шов, регланы. Акцент на нижнюю часть тела: бедра, колени.

Если вы прочитали весь текст внимательно, то к этому параграфу подошли  вооруженной информацией о том, что Салонная и Степная это не две коробочки, а архетипические максимы со шкалой возможных вариантов.  Если вас закрутило в потоке мыслей и цифр, то вот еще одна возможность уяснить, что типаж и стиль формируются не на основе наличия или отсутствия каких-то факторов. Типаж и стиль формируются на основе степени их выраженности и доминирующей совокупности. Моя задача – привлечь к этому ваше внимание. Теперь, когда я привлекла, вы у меня готовы к разговору про типы фигуры. Надеюсь, скоро.